Я выросла на американской научной фантастике – возможно поэтому, когда в 17 лет я начала медитировать, просветление было для меня чем-то вроде альтернативной реальности: я не могу полететь к звездам, но зато остается шанс на просветление (столь же чудесный и почти нереальный). За прошедшие 20 лет многое изменилось, но по-прежнему когда я слышу гиковской вопрос о том, обладает ли компьютер природой Будды, я чувствую, как кожа покрывается мурашками. Поэтому я не могла пройти мимо интервью “буддиста-гика” Винсента Хорна – о медитации, технологиях и о том, что делал бы Догэн на Youtube.

Перевод © Практика внимательности

В 2006 году, сидя в одной из кофеен Боулдера, Колорадо, два студента Университета Наропы Винсент Хорн (Vincent Horn) и Райан Ольке (Ryan Oelke) ломали голову над тем, как они могли бы соединить свои «гиковские таланты» со страстной любовью к буддийской практике. Ответ Хорн и Ольке нашли в увлекательном проекте, который назвали «Буддисты-гики» (Buddhist Geeks), подкасте в формате интервью, запущенном ими через год. В этом подкасте Хорн и Ольке беседовали с буддийскими учителями, учёными и мыслителями о технологиях, глобальной культуре и современной практике буддизме.

К 2008 году подкаст «Буддисты-гики» был скачан более миллиона раз, а в 2010 Хорн создал систему микропатронажа с целью сбора средств для роста компании. Буддисты-гики всего мира с энтузиазмом откликнулись на призыв: инициатива краудфандинга увенчалась успехом, и позже в том же году Хорн смог оставить другую деятельность и полностью посвятить себя работе над проектом.

Спустя шесть лет проект «Буддисты-гики» перерос исходный формат подкаста и теперь включает в себя статьи, виртуальные медитационные ретриты, а также ежегодную трёхдневную конференцию буддистов-гиков в Боулдере. Проект продолжает расти и крепнуть, но вопрос — или, как выражается Хорн, «коан» — заставляющий компанию двигаться вперёд, остаётся прежним: «Как мы можем помочь буддизму найти точки пересечения со стремительно развивающимися технологиями и всё более масштабной глобальной культурой?»

В марте 2013 года Хорн побеседовал с редактором буддийского журнала Tricycle Рейчел Хайлз (Rachel Hiles) о видео-играх, будущем «Буддистов-гиков» и подводных камнях сближения буддизма и технологии.

Вы как-то сказали, что созерцание становится информационной технологией. Что вы имели в виду?

В прошлом году я побывал на конференции интерактивных технологий South by Southwest, где услышал утверждение технологического гуру и изобретателя Рэя Курцвейла (Ray Kurzweil) о том, что генетика стала информационной технологией в тот момент, когда была создана карта человеческого генома и появилась возможность воспринимать его как цифровую информацию, в основном с точки зрения четырёх спаренных оснований ДНК. С этого момента ДНК, по сути, стала цифровым хранилищем информации — люди записывают информацию в ДНК.

Возможно, подобно тому, как мы расшифровали информацию, входящую в наш генетический код, мы сможем углубить своё понимание созерцательных практик благодаря совместной работе науки, философии и самоанализа, а также начнём расшифровывать информацию, лежащую в основе созерцания. Это будет, если можно так выразиться, созерцательный геном.

Причина, по которой это так важно, в том, что когда нечто становится информационной технологией, оно переходит из мира атомов в мир битов, а эволюция битов отлична от эволюции атомов: биты можно перепрограммировать, перепроектировать, оптимизировать и настраивать до бесконечности. Кроме того, биты обладают преимуществом экспоненциальной способности роста информационных технологий. Атомы же не эволюционируют по экспоненте. В общем, возможность сделать созерцание информационной технологией — какой бы отдалённой она ни была — привлекает меня тем, что, благодаря ей мы сможем наблюдать что-то вроде закона Мура для ума.

Британский Wired упомянул вас в статье «Список самых умных 2012: 50 людей, которые изменят мир». Разработчик игр Джейн Макгонигал, благодаря которой вы попали в список, сказала, что больше всего хотела бы спросить у вас: «Могут ли видео-игры привести к просветлению?» Вы знаете ответ на этот вопрос?

Вообще, в теории, мне кажется, что это возможно, но существуют два основных препятствия. Первое — это понимание того, что такое просветление или, скорее, понимание того, какие существуют виды просветления. Очень многие люди уверены, что есть только одно просветление и множество путей, ведущих к этому просветлению.

Но если вы потратите какое-то время на беседы с продвинутыми практикующими в различных традициях, вы быстро заметите существенные различия в том, как они описывают результаты своей практики и с точки зрения интерпретаций, и с точки зрения внутреннего опыта. Поэтому первая очевидная для меня помеха в том, что если мы хотим создать игру, которая должна помочь нам достичь просветления, мы должны знать, к какому именно просветлению мы стремимся.

Второе же препятствие в том, что если мы хотим, чтобытхе видеоигра помогла нам достичь просветления, это просветление должно быть постепенным. Во всех буддийских традициях есть карты созерцательной практики, описывающие своего рода постепенное развёртывание практики во времени. И развитие прозрения и стадии просветления в традиции тхеравады, и тибетская модель “Пяти путей”, и «Пять ступеней» Тосана в дзен признают, что просветление можно понимать в терминах развития.

Так что если бы у нас получилось выделить просветление или просветления, которые хотя бы отчасти носят характер развития, то, как мне кажется, видеоигры смогли бы здорово помочь в этом развитии, поскольку они зачастую построены на основе механизма последовательного введения всё более сложных уровней. Вы побеждаете на одном уровне, и тогда можете перейти на следующий. Обучение медитации зачастую ведётся подобным образом. Поэтому я вижу очевидный путь, благодаря которому эти подходы могли бы дополнить друг друга.

Многие люди настолько без ума от технологий, что, как мне кажется, рискуют отдаться им без оглядки, бездумно. Где проходит грань между исследованием и приятием преимуществ технологии и технологическим фетишизмом?

Я бы сказал, что грань, за которой находится технологический фетишизм, связана с тем, как мы используем технологии. Специалист по технологиям и писатель Кевин Келли (Kevin Kelly) выдвинул очень простое и полезное предложение о том, как следует использовать новые технологии: он предложил избирательно минимизировать использование технологий на индивидуальном уровне одновременно максимизируя общий пул технологий в мире.

«Избирательно минимизировать» использование на индивидуальном уровне значит использовать только те технологии, которые нам действительно необходимы, избавившись от всех остальных. Я часто спрашиваю себя: «А нужна ли мне эта технология? Действительно ли она помогает мне намного эффективнее выполнять одну из уже существующих задач? Позволяет ли она мне делать то, что я делаю, намного лучше?» Если ответ «нет», если мы используем технологию просто потому, что она новая, потому что «новое всегда лучше», тогда, с моей точки зрения, это технологический фетишизм.

Мне кажется, также важно отметить, что не все используют одни и те же технологии, поскольку это очень индивидуальный вопрос. Использование технологий крайне индивидуально и зависит от того, чем мы занимаемся, а также от наших ценностей. Поэтому мы должны выбирать те технологии, которые действительно способствуют развитию.

Есть ли у вас опасения или даже страхи, связанные со встречей буддизма и технологий? По-вашему, можно сохранить священный характер традиции, которая была оцифрована и свободно распространяется в интернете?

Нет, у меня нет никаких особенных опасений или страхов. Буддизм или сохранит свою актуальность в цифровую эпоху или нет. Как недавно заметил один мой друг, «сохранять» можно лишь те вещи, которые уже мертвы. Мой опыт говорит о том, что буддизм — это набор живых традиций практики, и в тот момент, когда эти традиции утратят своё значение или перестанут жить в опыте людей, они превратятся в мёртвые артефакты, которые придётся сохранять. Скорее всего, мёртвый артефакт будет гораздо проще поместить в архив анналов цифровой истории, нежели живое воплощение. Как коротко и точно сказал об этом Джон Кабат-Зинн (Jon Kabat-Zinn), «Дхарма сама в состоянии о себе позаботиться. Ей не нужна охрана полиции».

Мы не всегда задумываемся о том, что письмо и книгопечатание — это технологии, но в действительности эти технологии изменили способ распространения буддизма. Чем отличается текущая цифровая революция от технологических инноваций прошлого, повлиявших на распространение буддийского учения?

Основное отличие, которое я вижу, заключается в том, что в ходе революций прошлого, таких как появление книгопечатания, мы пытались найти способ широкого распространения печатного слова. С появлением же интернета коммуникации сделали несколько таких шагов вперёд, которые, в сумме своей, полностью меняют положение дел. Теперь, помимо печатного слова, у нас есть аудио и видео. Так что сам медиа-контент стал гораздо богаче и содержательней. Только представьте себе, что было бы, если бы Шантидэва или Догэн могли записать свои учения и выложить их на YouTube.

Другое и, возможно, самое важное отличие, в том, что сейчас распространение информации не однонаправленно. Информация не исходит только «от того, кто знает» или только от того, кому посчастливилось получить доступ к коммуникационному каналу. Она приходит из всех возможных направлений. Так что речь уже идёт не только о распространении мудрости Дхармы, но и о коллективном исследовании того, что такое эта мудрость Дхармы, что она означает и как её развивать.

Интернет позволил нам принять участие в коллективном процессе пробуждения, сделав возможным мгновенное — буквально мгновенное, со скоростью света — взаимодействие, соединение и критическое обсуждение наших представлений о том, что такое буддийская практика на самом деле. Мы не просто опираемся на печатное слово или несколько священных текстов. Теперь у нас тысячи, десятки тысяч, возможно, даже сотни тысяч священных текстов. И эти священные тексты не были написаны в далёком прошлом людьми, с которыми мы уже не можем встретиться — они пишутся сейчас, в Твиттере и блогосфере в целом. Они возникают в рамках более широкого процесса, в более обширном пространстве, где мы исследуем их совместными усилиями.

Так что, в сущности, интернет демократизировал этот процесс, в результате чего учения исторического Будды утратили свою центральную роль. Кому-то это может показаться ересью, но я считаю, что это очень хорошо.

Расскажите о ретритах Life Retreat, которые проводят «Буддисты-гики».

Life Retreat — это своего рода новая модель ретрита, специально разработанная с учётом современного технологического контекста двадцать первого века. Это период интенсивной практики — от 6 до 12 недель, отправной точкой для которой является ваша текущая жизненная ситуация. Всё это проходит в онлайне с использованием еженедельных сессий общения с учителем и другими практикующими в видео-чате, что позволяет людям получать регулярные отзывы и улучшать свою практику. Life Retreat, в отличие от традиционного ретрита, не требует от людей оставлять свою обычную жизнь, бросать детей, отношения и работу ради достижения подлинного прогресса на пути. Именно этим мы руководствовались при его создании — мы чувствовали, что хотя все мы любим и высоко ценим время, проведённое в ретритах, старая модель склоняется к отделению духовной жизни от повседневной. Мы действительно чувствовали проблему этого отделения и хотели найти другой путь. Не совсем в качестве альтернативы — скорее как другой способ проведения ретрита с использованием некоторого количества новых технологий.

За прошедшие пять лет «Буддисты-гики» проделали длинный путь. Чего, по вашему мнению, организация достигнет за следующие пять лет?

Наш ключевой вопрос — то, что мы называем своим «организационным коаном» — таков: что мы можем сделать, чтобы найти точки пересечения между буддизмом и стремительно развивающимися технологиями в рамках набирающей масштаб глобальной культуры? С учётом этого вопроса, мы с особенным энтузиазмом рассматриваем возможность взаимодействия с нашими азиатскими братьями и сёстрами из таких стран, как Индия, Сингапур, Китай.

Эти регионы проходят процесс очень быстрой модернизации и сталкиваются с теми же проблемами, над которыми мы уже работаем на Западе. Мне кажется, что дабы по-настоящему вырасти, буддизм должен выйти за рамки понятий о «западном буддизме» или «восточном буддизме». Мы должны понять, что в настоящее время все формы буддизма существуют в глобальном контексте, и научиться осознавать себя в этом контексте.

Другое направление, на котором мы бы хотели по-настоящему сосредоточиться, это новая, адекватная своему времени перспектива вовлечённости, соединяющая в себе созерцательную мудрость и сострадательное действие в мире. Как будет выглядеть такое активное созерцательное движение, основанное не на существовавших в двадцатом веке формах активизма и деятельности местных сообществ, но использующее невероятную мощь технологий и глубину современных знаний в глобальном масштабе с глобальными последствиями? Мы хотели бы это узнать. Но пока ответа у нас нет.